Сергей Иванович Чекмарёв. Размышления на станции Карталы

Он стал одним из любимых поэтов поколения шестидесятников. Человек из поколения"отцов"оказался близок и понятен тем,кто мечтал вернуться к Ленину, построить "социализм с человеческим лицом". Подкупали искренность и страстность навеки молодого поэта, его не поддельный и, если так можно выразиться, деловой энтузиазм. Ну и,разумеется, ярко выраженная литературная одаренность. Хотя для печати все опубликованное не предназначалось:"Вначале я буду жить, любить, а потом уже писать о жизни и любви. Первую половину жизни буду писать для себя, вторую - для всех".

Человек, успевший столь талантливо раскрыться до 23 лет, наверняка занял бы видное место в советской литературе или журналистике... Не было ему дано второй половины жизни.Но вторая жизнь оказалась

под стать первой.

Сергей Иванович Чекмарев родился в Москве в последний день 1909г. по старому стилю в семье зубного техника. "Непролетарское происхождение" не помешает ему стать сознательным строителем новой жизни, хотя сложностей в самореализации принесет достаточно. Сергей был старшим ребенком в большой семье. С пяти лет, едва научившись читать, не расставался с книгами. В семье,в школе и для себя - до

последних дней жизни -"издавал"рукописные журналы. В них нашли отражение все увлечения юного редактора - и математика, и шахматы, и фотография, и (в первую очередь) литература. Стихи, рассказы, литературно-критические статьи, рецензии и научно-популярные очерки - все жанры были

ему интересны.

1926 - окончание школы-девятилетки. Три года попыток поступить в МВТУ и МГУ. Ни в инженеры, ни в математики Чекмарева не принимали, хотя экзамены он сдавал на"отлично", демонстрировал незаурядные математические способности. "Непролетарское происхождение"...Помог бы рабочий стаж, но школьная практика (счетоводом на книжном складе) таковым не считалась. Биржа труда, где Сергей регулярно отмечался, предпочитала предоставлять работу людям квалифицированным и членам профсоюза. Заколдованный круг!

Чекмарев не отчаивается, тщательно готовится к очередным экзаменам, много читает, много пишет"для себя"и для домашнего журнала. Интересна миниатюра "Викторина (картинка с натуры) "-знание сельских реалий, вели

колепный язык, юмор...

1929 - третья неудачная попытка поступить в московский вуз. Сергей не может оставаться пассивным наблюдателем "великих исторических событий" .Начинается массовая коллективизация, новорожденные колхозы испытывают острую нехватку"спецов". Чекмарев становится студентом Воронежского сельхозинститута. Его приняли в дополнительную группу,без стипендии и общежития. Новоиспеченный студент счастлив, о бытовых и учебных проблемах пишет с юмором, активно (и талантливо!) "ликвидирует безграмотность" в подшефном селе, агитирует крестьян "за колхоз".

1930 - в связи с ликвидацией животноводческого факультета в ВСХИ Чекмарев переводится в Московский мясо-молочный институт. Активно сотрудничает в институтской многотиражке - по две-три заметки в номере, стихи-агитки (очень чувствуется влияние Маяковского). Практика на Урале - увлеченная работа на курсах полеводов, в комсомольских кружках Еманжелинки, Еткуля, Коелги... Есть, кстати, основания полагать, что убежденный комсомольский пропагандист еще не состоял формально в комсомоле. Но он полностью разделял идеалы и заблуждения своего поколения. Интересно, что его размышления о счастье в дневнике почти дословно совпадают со знаменитым монологом Павки Корчагина (роман Н.Островского еще не был опубликован).

Вероятно, Чекмарев считал свои патриотические, публицистические стихи более важными, чем лирику, посвященную Тоне - его единственной, сложной и трудной любви. Впрочем, эти две темы вплне органично сливаются в его стихах: Я буду там, где должен быть,

Куда поставит класс,

Но мне нигде не позабыть

Сиянья серых глаз...

В одном библиотечном сборнике я увидел, что две последние строки кем-то зачеркнуты. Вероятно, сегодняшний молодой читатель зачеркнул бы две первые строки. Но все дело именно в единстве этих строк - такими они были, наши деды и отцы. Класс поставил выпускника московского вуза, "красного зоотехника" Сергея Чекмарева на трудный пост: пришлось создавать новый совхоз в Башкирии, все с нуля, с "торичеллиевой пустоты".

Приезжает Тоня с чужим ребенком, Сергей готов стать мальчику настоящим отцом, он счастлив, он пытается заразить жену своим энтузиазмом:Скажи мне, неужели ты со скукой смотришь на небо?

И жизнь тебя измучила

и кажется сера?

И как в реку бросаются,

не глядя, хоть куда-нибудь,

Бежать тебе хотелось бы

из этого села?

А мне минуты кажутся

чудесными и гордыми,

По книгам буквы ползают,

беснуется метель,

И лошади проносятся

с опущенными мордами,

И избы озаряются

улыбками детей.

Это не поза. Сергея призывают в армию, он готов к службе, но выясняется - негоден по зрению. Плная свобода, можно не возвращаться в совхоз, в Москве - родные, друзья, литературная жизнь...

Знаменитые "Размышления на станции Карталы "предельно честны: физически и морально измученный

тяжелой работой, Сергей все-таки предпочитает "оставаться на посту". Он возвращается в Башкирию, он работает с увлечением и не чувствует себя "жертвой". Нужная людям работа, любимая женщина, стихи: "Я только здесь нашел себе,что всю жизнь искал..."

У каждого поэта есть строки пророческие. Таковы стихи Чекмарева "Где я?Что со мной?", написанн ые задолго до гибели, в Еткуле:Ты думаешь: "Письма

В реке утонули,

А наше суровое

Время не терпит.

Его погубили

Кулацкие пули,

Его засосали

Уральские степи.

И снова молчанье

Под белою крышей,

Лишь кони проносятся

Ночью безвестной.

И что закричал он -

Никто не услышал,

И где похоронен он -

Неизвестно"...

Сбылось все, разве что насчет кулацких пуль - обошлось. 11 мая 1933г. тело молодого зоотехника нашли в горной башкирской реке. Возможно - несчастный случай... Есть в этих местах три обелиска, а могила - не сохранилась.

Состоится ли третья жизнь Сергея Чекмарева? Скомпрометированы многие дорогие ему слова, устарели риторические рифмованные "агитки". Но разве сегодня, когда Родине так трудно, не нужны ей энтузиазм, бескорыстие, искренняя готовность молодых терпеть лишения и тяжко работать для лучшего

, (1910 – 1933 г.) лауреат премии Ленинского комсомола (посмертно) , поэт-комсомолец, награждён в 1976 году «З а произведения, воспитывающие подрастающее поколение в духе высокой гражданственности и любви к Родине».

В Москве в конференц-зале ЦК ВЛКСМ торжественно вручали премии Ленинского комсомола. Награжденных тепло поздравляли, желали дальнейших успехов в труде, в творчестве. Радостные, взволнованные лауреаты благодарили Ленинский комсомол за высокую награду, выражали готовность оправдать ее новыми успехами, новыми достижениями. Лишь один лауреат не мог испытать этого радостного волнения. Этим лауреатом был Сергей Чекмарев. Премия была ему вручена посмертно. (Из официального сообщения пресс-службы Центрального комитета ВЛКСМ).

Поэт Сергей Чекмарев принадлежал к поколению подлинных героев первых индустриальных лет нашей страны. Его сверстниками по жизни, по чувствам и перу были Я. Смеляков и Б. Ручьев, М. Луконин и Л. Татьяничева, Б. Корнилов и П. Васильев…

Поэтическая песня Чекмарева возникла из романтической приподнятости времени 20-30-х годов ХХ века и обычных прозаических событий, из которых складывалась жизнь страны. Живой интерес к окружающей жизни, осмысленное желание преодолеть ее трудности – из всего этого впечатлительная душа юного поэта извлекала вдохновение, и звучали, как афоризм, строки:

Мне борьба поможет быть поэтом,

Мне стихи помогут быть борцом.

Смысл этих строк был естествен, органичен для самого характера Сергея, для его натуры, страстной и подлинно героической. Поистине он был комсомольцем-романтиком.

Сергей Чекмарев родился 13 января 1910 года (31 декабря 1909 года по старому стилю) в Москве, в семье зубного техника.

После школы Сергей стремится поступить в МВТУ имени Н.Э. Баумана. Все экзамены сдаются на «отлично», ведь к нему в школе прилипло прозвище «Лобачевский». Однако в приеме ему отказано по классовому признаку.

Чекмарев в 1929 году поступает в Воронежский сельхозинститут, а через год возвращается в Москву, чтобы продолжить учебу по выбранной специальности – зоотехника, во вновь образованном мясомолочном институте. В институте была многотиражка, которая оказалась для Сергея единственной печатной трибуной, где он заявил о себе прежде всего как поэт-публицист.

Весна 1931 года стала для Чекмарева временем его первой встречи с Уралом. В письме домой Сергей написал: «Итак, мы едем. Паровоз мчит нас в Уральскую область… У нас в сердцах – ненасытная жажда действий, а в карманах – командировки Колхозцентра». Тогда и появились такие строки:

Большевистская эта вторая весна,

Я видел ее на равнинах Урала.

Она мне трактором в уши орала,

Она зачастую лишала сна…

Вот некоторые фрагменты из его писем, дневниковых записей того времени:

«Сегодня письмо моё будет о молодости, стуке и шуме, о весёлых глазах и упрямых головах, о кусочках картона, которые люди берегут, как сокровище, хотя они не дают им ничего и только накладывают на них обязательства быть первыми в труде и борьбе, не зная усталости. Короче: я буду писать о еткульских комсомольцах.»

«…здесь, в районе, работая на курсах, я уже сжился с комсомольской ячейкой. Мне бы остаться в Еткуле на всю весну, наладить бы работу ячейки. Но нет, курсы окончены… А жалко оставлять еткульских комсомольцев…»

«… едем бригадой от райкома партии и райкома комсомола на штурм прорывов в подготовке к весеннему севу».

В это самое время из под пера поэта выходя его пророческие строки:

«…И что прокричал он – никто не услышит,

И где похоронен он – неизвестно…»

Такие поэты всегда умирают молодыми – у Сергея это произошло в майский день 1933 года на переправе через по весеннему бурную реку Большая Сурень, когда ему было всего 23 года.

За полгода до трагедии, в момент свободного выбора между долгом и спокойной московской жизнью, у него рождается стихотворение «Размышления на станции Карталы», которое до сих пор не оставляет равнодушными людей разных поколений, живущих на Урале и далеко за его пределами.

…Послушай, друг, мне уже надоело

Ездить по степи вперёд-назад,

Чтобы мне вьюга щёки ела,

Ветер выхлёстывал глаза…

Мне глаза залепила вьюга,

Мне надоело жить в грязи.

И как товарища, как друга

Я прошу тебя: отвези!

Ты отвези меня в ту столицу,

О которой весь мир говорит,

Где электричеством жизнь струится,

Сотнями тысяч огней горит…

…Я знаю: я нужен степи до зарезу,

Здесь идут пятилетки года.

И если в поезд сейчас я залезу,

Что же будет со степью тогда?

Но нет, пожалуй, это неверно,

Я, пожалуй, немного лгу.

Она без меня проживёт, наверно, -

Это я без неё не могу…

Непросто складывалась судьба москвича в глухой башкирской провинции начала 30-х годов. Не всем была по душе его чистота помыслов и поступков. Поэтому, как только подвернулся случай, на Сергея был донос, и в органах была заготовлена «Легенда», далее – арест С.И. Чекмарева. Смерть не дала возможности репрессивной машине того времени поглумиться над истинным Гражданином страны Советов.

Он был, «поэт, почитатель Фета», сумевший в своих стихах, а их всего-то у него было четыре десятка, соединить сердечную лирику с высокой публицистикой.

Три небольших тетрадки стихов – вот и все, что осталось после ухода юноши-подвижника. Насколько известно, Сергеё Чекмарёв – единственный Лауреат премии Ленинского комсомола, у которого до сих пор нет конкретного места захоронения, к которому его почитателям можно прийти, положить букет его любимых уральских полевых васильков. Так не должно быть!

Очень важно, что жива память о поэте, которая проявляется в самых разных формах, будь то книга о его творчестве, жизни, конкурс чтецов его стихов, установка памятных знаков, проведение «Чекмаревского дня», Писательские десанты по сёлам и малым городам Южного Урала, «Чекмарёвские чтения», литературная премия имени С.Чекмарёва и другие мероприятия.

Активная помощь общественного движения «За возрождение Урала», Благотоворительного фонда имени В.П.Поляничко в их проведении позволили южноуральцам, в ком сохранился косомольский задор свершать благие дела, преподать молодому поколению нашей страны урок патриотизма на живом примере комсомольца 30-х годов прошлого века Сергея Чекмарёва, оставившего яркий след в их жизни.

Заинтересованные взгляды студентов, школьников при проведении встреч говорят о том, что у страны есть молодёжь, на которую можно положиться!

Чекмарёв Сергей Иванович (31. 12. 1909 (13. 01. 1910, Москва - 11. 05. 1933) - поэт. Учился в Воронеже, в Москве. В 1932 г. окончил Московский мясомолочный институт. Москвич, не пропустивший ни одного литературного вечера, ни одной поэтической дискуссии, уехал на работу зоотехником в Башкирию в совхоз Богачёво. Затем работал старшим зоотехником Таналыкского совхоза Хайбуллинского района, старшим зоотехником совхоза «Иняк» Зианчуринского района. Жил в деревне Ибраяво. Ему приходилось бывать на станции Сара (ныне Кувандыкский район Оренбургской области), сидеть там сутками. На станции он писал письма в Москву. Сохранилось письмо, в котором он описывает Сару. 11 мая 1933 г. Сергей Чекмарёв уехал на лёгком тарантасе на ферму Чебеньки. Около села Алабайтал (ныне Беляевский район Оренбургской области) нашли перевёрнутую повозку, а Сергея Чекмарёва мёртвым вытащили из реки Большой Сурень. Стихи поэта, хранившиеся у его родных, были впервые опубликованы в 1956 году в журнале «Новый мир». В 1957 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла книга С. И. Чекмарёва «Стихи, письма, дневники», с предисловием и редакцией Михаила Луконина, составитель Светлана Ильичёва. На эту книгу отозвался рецензией Евгений Евтушенко. В 1963 г. башкирский драматург А. А. Абдуллин написал пьесу «Не забывай меня, солнце!», посвящённую Сергею Чекмарёву. Пьеса была поставлена во многих театрах СССР. В 1971 г. режиссёром Владимиром Акимовым был снят фильм «Нам некогда жить», о жизни рано погибшего поэта. Посмертно, в 1976 г., он был удостоен премии Ленинского комсомола и медали имени Николая Островского.

Источники: Чекмарёв Сергей Иванович // Литературное Оренбуржье: биобиблиогр. словарь / А. Г. Прокофьева, В. Ю. Прокофьева, О. В. Федосова; Г. Ф. Хомутов. - Оренбург: Оренбургская книга, 2006. - С. 216.
Луконин, М. Жизнь, ставшая поэзией / М. Луконин // Чекмарёв, С. И. Стихи, письма, дневники / С. И. Чекмарёв. - М. , 1957. - С. 3-12.

под стать первой.

ему интересны.

Лучшие дня

колепный язык, юмор...

Куда поставит класс,

Но мне нигде не позабыть

Сиянья серых глаз...

И жизнь тебя измучила

и кажется сера?

И как в реку бросаются,

не глядя, хоть куда-нибудь,

Бежать тебе хотелось бы

из этого села?

А мне минуты кажутся

чудесными и гордыми,

По книгам буквы ползают,

беснуется метель,

И лошади проносятся

с опущенными мордами,

И избы озаряются

улыбками детей.

Знаменитые "Размышления на станции Карталы "предельно честны: физически и морально измученный

У каждого поэта есть строки пророческие. Таковы стихи Чекмарева "Где я?Что со мной?", написанные задолго до гибели, в Еткуле:Ты думаешь: "Письма

В реке утонули,

А наше суровое

Время не терпит.

Его погубили

Кулацкие пули,

Его засосали

Уральские степи.

И снова молчанье

Под белою крышей,

Лишь кони проносятся

Ночью безвестной.

И что закричал он -

Никто не услышал,

И где похоронен он -

Неизвестно"...

Ежедневные рифмы
Сергей Чекмарев (1910-1933)

ПРОСТИ, ПРОСТИ...

За этим платьем, ярче меди,
За этой лентой голубой,
Прости меня, я не заметил,
Что у тебя на сердце боль.
Что ты измучена любовью,
Что эта жизнь тебе узка,
Что под твоею черной бровью
Такая черная тоска...
Прости... Быть может, даже пошлым
И глупым иногда я был
И, незнакомый вовсе с прошлым,
Тебя невольно оскорбил.
Прости... Но этим страшным ядом
И я отравлен, как и ты.
И я ловлю печальным взглядом
Свои печальные мечты.
Быть может, знай я все вначале,
Я прежнем парнем мог бы быть!..
Но уж теперь моей печали
Не разогнать, не потушить...
Я буду здесь и буду злиться,
Я буду верен до конца.
Из сердца все на свете лица
Не выжгут твоего лица.

***
Ты скажешь "нет"? Ты скажешь "да"
Пока - одно из двух.
Но, Тоня, помни: я всегда,
Всегда твой верный друг.
Я буду там, где должен быть,
Куда поставит класс.
Но мне нигде не позабыть
Сиянья серых глаз.

Сергей Чекмарёв: что может успеть поэт за 23 года жизни?
https://shkolazhizni.ru/culture/articles/33553/

Еще не из сборника:

***
Когда я беру твою руку,
Руки ты не отнимаешь,
Но в глазах твоих видится мука,
Такая печаль немая!..
И в жилках руки капризных
Я слышу тоски трепетанье.
Он здесь еще, этот призрак,
Над нами его дыханье!
И я своею рукою
Коснуться тебя не смею,
Я только смотрю с тоскою,
Я только сижу и краснею.

***
Ты говоришь:"Всему конец!
Забудь, уйди, не надо злиться".
И взгляд твой, серый, как свинец,
В мои глаза не хочет влиться.
И я гляжу в твои глаза
И наклоняюсь ниже, ниже...
Тех дней уж не вернуть назад,
Тех поцелуев с губ не выжечь.
Но этот лоб и прядь волос,
Все это - смех, и жест, и брови, -
Оно с душой моей сжилось,
Оно впиталось в плазму крови.
И каждый вечер, в поздний час,
Любовь приходит, как удушье.
Но у тебя в пещерах глаз
Ложится тигром равнодушье.
В улыбке, в линии плеча,
Как лунный свет, скользит усталость.
И мне теперь одна печаль,
Одна тоска теперь осталась...

***
Я от взгляда её краснею,
Любуясь жилкою на виске,
Но наша дружба сердечная с нею -
Дом, построенный на песке.

Она целует меня, балуясь,
Я уеду, она - в Москве.
Что все мечты мои, все поцелуи?
Дом, построенный на песке.

Но как-то я удивился очень,
Прочитав в календарном листке:
"Как раз бывает особенно прочен
Дом, построенный на песке".

Снег колючий падает с веток...
Может, и правда, конец тоске?
И будет сиять таким чудным светом
Дом,
построенный
на песке?!

РАЗМЫШЛЕНИЯ НА СТАНЦИИ КАРТАЛЫ

И вот я, поэт, почитатель Фета,
Вхожу на станцию Карталы,
Раскрываю двери буфета,
Молча оглядываю столы.

Ночь. Ползут потихоньку стрелки.
Часы говорят: «Ску-чай, ску-чай».
Тихо позванивают тарелки,
И лениво дымится чай.

Что же! Чай густой и горячий.
Лэкин карманда акса юк!
В переводе на русский это значит,
Что деньгам приходит каюк.

Куда ни взглянешь - одно и то же:
Сидят пассажиры с лицами сов.
Но что же делать? Делать что же?…
Как убить восемнадцать часов?

И вот я вытаскиваю бумагу,
Я карандаш в руках верчу,
Подобно египетскому магу,
Знаки таинственные черчу.

Чем сидеть, уподобясь полену,
Или по залу в тоске бродить,
Может быть, огненную поэму
Мне удастся сейчас родить.

Вон гражданка сидит с корзиной -
Из-под шапки русая прядь, -
Я назову её, скажем, Зиной
И заставлю любить и страдать.

Да, страдать, на акацию глядя,
Довольно душистую к тому ж…
А вон тот свирепый усатый дядя
И будет её злополучный муж.

Вы поглядите, как он уселся!
Разве в лице его виден ум?
Он не поймёт её пылкого сердца,
Её благородной… Но что за шум?

Что случилось? Люди свирепо
Хватают корзины и бегут,
Потом зажигается много света,
Потом раздаётся какой-то гуд.

И вот, промчав сквозь овраги и горы,
Разгоняя ночей тоску,
Останавливается скорый -
Из Магнитогорска в Москву.

Чтоб описать, как народ садится,
Как напирает и мнёт бока,
Конечно, перо моё не годится,
Да и талант маловат пока.

Мне ведь не холодно и не больно
Они уезжают, ну и пусть!
Отчего же в душе невольно
Начинает сгущаться грусть?

Поезд стоит усталый, рыжий,
Напоминающий лису.
Я подхожу к нему поближе,
Прямо к самому колесу.

Я говорю ему: - Как здоровье?
Здравствуй, товарищ паровоз!!
Я заплатил бы своею кровью
Сколько следует за провоз.

Я говорю ему: - Послушай
И пойми, товарищ состав!
У меня болят от мороза уши,
Ноет от холода каждый сустав.

Послушай, друг, мне уже надоело
Ездить по степи вперёд-назад,
Чтобы мне вьюга щёки ела,
Ветер выхлёстывал глаза.

Жить зимою и летом в стаде,
За каждую тёлку отвечать.
В конце концов, всего не наладить,
Всех буранов не перекричать.

Мне глаза залепила вьюга,
Мне надоело жить в грязи.
И как товарища, как друга
Я прошу тебя: отвези!

Ты отвези меня в ту столицу,
О которой весь мир говорит,
Где электричеством жизнь струится,
Сотнями тысяч огней горит.

Возьми с собой, и в эту субботу
Меня уже встретит московский перрон,
И разве я не найду работу
Где-нибудь в тресте скрипеть пером?

Я не вставал бы утром рано,
Я прочитал бы книжек тьму,
А вечером шёл бы в зал с экраном,
В его волшебную полутьму.

Я в волейбол играл бы летом
И только бы песни пел, как чиж…
Что ты скажешь, состав, на это?
Неужели ты промолчишь?

Что? Распахиваешь ты двери?
Но, товарищ, ведь я шучу!
Я уехать с тобой не намерен,
Я уехать с тобой не хочу.

Я знаю: я нужен степи до зарезу,
Здесь идут пятилетки года.
И если в поезд сейчас я залезу,
Что же будет со степью тогда?

Но нет, пожалуй, это неверно,
Я, пожалуй, немного лгу.
Она без меня проживёт, наверно, -
Это я без неё не могу.

У меня никогда не хватит духу -
Ни сердце, ни совесть мне не велят
Покинуть степи, гурты, Гнедуху
И голубые глаза телят.

Ну так что же! Ведь мы не на юге.
Холод, злися! Буран, крути!
Всё равно, сквозь завесу вьюги
Я разгляжу свои пути.

Из Википедии:
Сергей Иванович Чекмарёв окончил Московский мясомолочный институт (1932) и был направлен на работу зоотехником в Башкирию. Работал старшим зоотехником Таналыкского совхоза Хайбуллинского района, а затем тоже старшим зоотехником совхоза "Иняк" Зианчуринского района. Жил в деревне Ибраево. 11 мая 1933 года Сергей Чекмарёв уехал на лёгком тарантасе на ферму Чебеньки. Около деревни Ала-Байтал его мёртвым вытащили из реки Сурень. До сих пор неизвестно, была ли это трагическая случайность при переходе реки вброд или комсомолец был убит. Стихи Чекмарёва, хранившиеся у его родных, были впервые опубликованы в 1956 году в журнале «Новый мир». Составитель книги Светлана Ильичёва в 1968 году опубликовала отдельным изданием биографический очерк о Сергее Чекмарёве. В 1963 году башкирский писатель и драматург А. А. Абдуллин написал пьесу «Не забывай меня, солнце!», посвящённую жизни поэта Сергея Чекмарёва. Пьеса была поставлена во многих театрах СССР (в частности она около 10-ти лет шла на сцене Казахского ГАТД имени М. О. Ауэзова), дважды издавалась на башкирском языке в Уфе и дважды на русском языке в Москве. В 1971 году режиссёром Владимиром Акимовым снят художественный фильм «Нам некогда ждать» (другое название «Страницы»), посвященный Сергею Чекмарёву. Премьера фильма состоялась 23 июля 1973 года.